Стасов и без напоминаний уже знал, что из семнадцати гриб-ников только двоих, его и Дрему, к батальонному комиссару не вызвали.
— Ты бригадир, а я с тобой был, потому мы вне подозре¬ний.
— Все бы ничего, но Карпенко, когда грибы сдавали, спро¬сил у меня, почему я перемазанный. Я объяснил, что в болото с тобой ненароком забрели.
— Да, я помню, как забрели… в болото.
— У тебя не спрашивал, чего такой перемазанный?
— Не спрашивал, — Стасов замедлил шаг, глядя на рас-тревоженного Дрему, — Так и скажу при случае, что в болото сдуру забрели. Вот только наперед думать надо было. Возле ручья в овраге грязь дорожную нужно было хорошенько от¬скоблить, отмыть. Я чего тебе говорил?
— Все мы умные задним числом. Время поджимало. Если бы не уложились по времени, да еще и в мокром объявились, что тогда?
— А что?
— Пришлось быговорить, что в речку ненароком забрели. Ладно, пустой базар. Что было, то было, назад не воротишь.
Я одного только не пойму, почему вчера все спокойно было, а сегодня вдруг спохватились, задергались?
— Мне после завтрака связистка Раечка нашептала между делом, что вчера, на ночь глядя, какой-то непонятный хмырь приезжал, по знакам различия вроде бы танкист и всего-то лей¬тенант, а Фролов перед ним на задних лапках стоял выслужи¬вался. Так что все неспроста.
— Еще бы. Я вообще удинлякэсь, почему сразу всех по тре¬воге не подняли, чтоб лес прочесывать, чемодан пропавший искать. И похитителей заодно.
— Тут все не так просто. Дело-то нешуточное… Наверняка красноперые подробно разбираются, головы ломают, что к чему, и посторонних к своим секретам не подпускают. Ищут очеред¬ной шпионский заговор.
— Среди красноперых не все такие придурки, как тот стар¬ший лейтенант из машины, — сказал Вадим и вспомнил Сере- гу Ковальчука. Серега умный, хоть и красноперый.
— Вот потому они и решили кипиш прежде времени не поднимать. Если бы сразу батальон в лес погнали прочесы¬вать…
— Что тогда?
— Тогда, может, и обошлось бы в лучшем виде.
— Не нравится мне этот танкист, про которого тебе Раечка нашептала и перед которым Фрол на задних лапах стоял. Ты видел его?
— Не видел. И не хотелось бы увидеть.
Вышли на свежепосыпанную крупным песком дорожку, протянувшуюся наискосок между рядами палаток.
Отовсюду слышались голоса, смех, но без криков и громко¬го мата. Все, как положено в армии. Никому не хочется наряд вне очереди зарабатывать, чтобы потом вонючий сортир отдра¬ивать, да так, чтобы никаких следов дерьма и мочи на поверх¬ности не осталось, или чего другое не краше.
— Ты как хочешь, а я в умывальник, сказал Стасов. — Зубы почищу, дай голову помыть надо. Там сегодня куски мыла обновили.
— Это хорошо, что обновили, да вот только чую, что не получится у тебя сегодня зубы, на ночь глядя, почистить. Не говоря уже про голову.
— Чего это вдруг?
— Нас сейчас на беседу поведут. И я уверен, что к танкисту.
Навстречу по дорожке шел Карпенко в сопровождении двух сержантов. В общем-то, все нормально. Так всегда перед отбо¬ем. Старшине нужно следить за порядком, чтоб не шалили сол¬даты. Да вот только Карпенко обычно в одиночку прогулива¬ется, прислушиваясь, покрикивая, заглядывая в палатки и подсвечивая фонариком. А тут втроем пожаловали.
— Значит, договорились, — процедил сквозь зубы Дрема. — В болото мы с тобой забрели.
— Угораздило.
Дрема ошибся. Ни на какую беседу их не повели. Без вся¬ких объяснений молча заперли в сарае, оставив у двери охрану.
— Не орать, — предупредил старшина Карпенко, — и гром¬ко не разговаривать. Мой совет: подумайте хорошенько, для чего вас сюда определили.
