Красноперый упал в лужу, до которой дойти не успели, дернул¬ся, выгнулся, разинув рот, откуда вылилась кровь вперемеш¬ку с обильной слюной.
Шофер с наручниками оторопел, выпучив глаза, переложил наручники из правой руки в левую, потянулся к кобуре и полу¬чил той же лопаткой и тоже по шее, ну, не совсем по шее, боль¬ше по челюсти досталось. Дрема тут же исправил ошибку, вто¬рой раз ударил недобитого по горлу, когда тот пошатнулся, потеряв равновесие.
Стасов, что называется, глазам своим не поверил, так все быстро произошло. Только почувствовал, как в горле мгновен¬но пересохло. Два трупа лежали возле машины, которую они сумели-таки вытолкать из ямы. И вот на тебе — вместо благо¬дарности неожиданная развязка.
Ты чего это, Дрема, вытворил? — спросил Вадим, раз-мышляя, где бы.воды глотнуть, чтобы промочить горло. —- Совсем очумел… Чего делать теперь-то?
Если б я не вытворил, нам полный п…дец настал бы в скором времени. Дергать нужно отсюда! Вот только мне любо¬пытно, чего эти придурки в кузове притарабанили…
Дрема подошел к задней дверце. Не спеша подошел, как Пи в чем не бывало.
— Херня там, наверное, в виде бумаг очень секретных… с печатями сургучными. — Дрема озадаченно покачал головой. — Ух ты, туды его в качелю! Навесной замок, как в амбаре. И все-таки…
-—Что «все-таки»?
— Давай-ка дверцу-то откроем. Я е такими замками хоро¬шо знаком, быстренько справлюсь. А ты, Вад, пока пистолеты у них изыми, пригодятся.
— Ты чего городишь, на хрена нам пистолеты?! Ты пра¬вильно сказал, дергать надо отсюда, и поскорее. Нам только и осталось, что в секретных бумагах копаться!
— Пистолеты пригодятся. — Дрема посмотрел по сторо¬нам. — Дергать отсюда, конечно, надо, но и этих двух ханури¬ков куда-то запрятать не помешает… Как говорится, с глаз до¬лой — из сердца вон, не на дороге же их оставлять у всех на виду. В кузов забросим, пускай полежат отдохнут. Работа у них нервная была. Ты по стороным покуда поглядывай. Если какое шевеление поблизости заприметишь, скажи.
— Скажу. Только давай в темпе.
— Не торопи. Не люблю.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Ольга надела белое платье, перепоясала его на талии си¬ним пояском, покрутилась перед зеркалом, постукивая каб¬лучками под музыку, вернее, под песенку из кинофильма, до¬носившуюся из черной радиотарелки, прикрепленной в верхнем углу комнаты.
Неплохо у нее получилось. В такт каблучками простучала.
В этом платье она была на венчании. Белое платье, белые туфельки, белая длинная заколка вместо фаты.
Сегодня туфли другие. Темные. И прическа другая, без за-колки. Все остальное в прежнем виде — Смирнова Ольга Серге-евна во всей своей красе.
Воронцов на секунду зажмурился, отгоняя нехорошие, не-правильные впечатления. Почудилось вдруг, что рвутся сна-ряды, строчат пулеметы. Где-то поблизости.
— Что-то не так? — спросила Ольга, насторожившись.
— Все так, даже лучше.
— Лучше чего?
— Ты, Оленька, красивая.» очень.
— Ну разве что… Я согласна, что немножко красивая. Но не преувеличивай… А вот ты красавец, слов нет! Особенно ког¬да в военной форме.
— А если без формы… военной?
— Когда совсем без формы военной и совсем без ничего, мне тоже нравится. А в штатском наряде так себе… — Ольга загадочно улыбнулась. — Ты, Андрей, изменился очень, такой важный стал, суровый, задумчивый. Иногда сам на себя прежнего не похож.
— Неправильно сказала. Не важный я и не суровый., —А какой тогда?
— Задумчивый разве что… не в меру. Ничего удивительно-го. На новом месте всегда так.
