Дверь открыл Сопатый. Вадим перешагнул порог, тут же Сопатый дверь за ним закрыл. Пятеро сидели на полу, занятые игрой в карты. На вошедшего даже не взглянули. Дрема тоже сидел на полу, спиной привалившись к стене. Он поднес ко рту длинную изогнутую трубку, затянулся, выпустил дым изо рта.
— Завтра дежуришь по бараку, — сказал он, глядя на труб-ку. На сходе так решили.
Не стал Дрема объяснять, за какие такие заслуги работягу Вада в дежурные определили. Хотя и без того все понятно. С Урюком Вадим правильно, по лагерным негласным законам, разобрался. Без долгих раздумий прибил помощника бригади¬ра, и все дела.
Свернув самокрутку, Стасов подошел к окну, глубоко за-тянулся, припоминая разговор в Харькове с Серегой Коваль-чуком, когда сказал ему, что в бандиты подался, потому что не захотел стать бараном в бараньей отаре. И вот получил по за-слугам. Вместо бараньей-отары оказался в крысиной стае, да еще вдобавок ко всему на тонущем корабле.
В деталях припомнилось, как не захотел подчиниться те-перь уже не бараньим законам, а крысиным.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
В двух километрах от лагеря — рабочая зона для второго барака. Карьер. Под длинным деревянным навесом ломы, ло-паты, кайлы рядами разложены. Рабочий инструмент.
За рабочий инструмент всегда происходит драка: нужно выбрать, схватить, что поострее, понадежнее, тогда легче вы-полнять дневную норму. И тут уж все решают сила, напор.
После разборок с инструментом помощник бригадира Урюк и его двое подручных выдают тачки. Здесь полный порядок. Очередь без особой толкотни выстраивается, хотя, понятное дело, каждый хочет оказаться в числе первых. Стасов в первую десятку пристроился, надеясь получить нормальную тачку. А Урюк, ухмыляясь слюнявым ртом, подсунул никуда не годную тачку с разболтанным колесом, да еще и ехидно скривил мор-
