Вадим Стасов накануне пришел к товарищу, во всем покаялся, слил нужную информацию и в дальнейшем неплохо себя про¬явил. Я тебе и пистолет вручил, чтобы ты сумел при случае от мира блатного защититься. Так в моем рапорте все подробно изложено. То есть хотя и блатной ты, но добровольно ставший на путь исправления. И самое главное, не политический пре¬ступник, не шпион. Еще интересная деталь: ни единого слова в моем рапорте нет о том, кто именно Дикого подстрелил.
— В очередной раз выслужился.
Вот теперь все правильно понимаешь. Я на государствен-ной службе, вот и выслужился. Такая у меня работа. И как тобой верно замечено, в очередной раз выслужился. В резуль¬тате тебе грозит пяток лет лагерей, не больше, а может, и мень¬ше. Всего-то… Давай выпьем напоследок. Слов благодарности можешь не произносить. Вернешься из мест не столь отдален¬ных, тогда и продолжим беседу.
— О чем беседовать станем?
— О чем-нибудь. И напоследок объясни товарищу, почему ты стал бандитом, а не нормальным советским инженером?
— Потому что не захотел быть бараном, как все вокруг. Не по нутру мне это.
— Не понял. Подробнее объясни.
— Идет стадо баранов, гонит его чабан. Кнут над головами щелкает. Дружно идут, с песнями. На пастбище травку поже¬вали и назад в стойло. Поспали — и снова на пастбище.
— Ну и что ж тут плохого? Дружно, с песнями шагать к счаст-ливому будущему, к полянке, где трава посочнее, повкуснее!
— Не трави душу.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
По укатанной проселочной дороге выехали к дачному по¬селку Большевик.
— Хорошо-то тут как! — Кройс полностью открыл окошко на дверце, вытянул руку. — Сосновый лесной запах. Птички попискивают. Слушай, Воронцов, тишина какая… Тишина! А во-он и речка, видишь?
