— Вон туда, где два пригорка, и дальше в лес. Туда гони!
— Погоди, командир, не суетись! — Заруба остановил са-моходку. — Спокойно, братцы! Такое дело надо отметить!
Правильно Заруба остановил машину — на краешке леса. Все впереди ви дно,, а позади смотреть уже нечего. Насмотре-лись — дальше некуда. И снаряды из оставшихся пушек сюда не достанут. Можно и в самом-то деле передохнуть.
— Молодец, Заруба, соображаешь!
— Ты тоже, командир, не промах! — обернулся Заруба.
— А я как наводил? — спросил Степа. —- Забыли про Сте¬пу?!
—Ты, Степа, молоток! — Заруба вытянул руки и ноги. — Водя тоже не промах. Не зря лобзиком выпиливал. Приловчился!
— Кто наливать будет?
— Некуда наливать. — Водя откупорил бутылку. При-дется из горла лакать.
— Эх, братцы, ситро закончилось! Ни хрена вы не понима¬ете, ситро лучше водки. — Заруба достал из-под сиденья тряп¬ку, вытер руки. — Хотя водка тоже ничего, прокатит после первого боя.
— Перепугались немцы. — Водя хорошо приложился к бутылке. — Перестали стрелять. Совсем их не слышно.
— Трупы оттаскивают, раненых бинтуют. Рановато мы сва¬лили, я только приноровился. Надо было добивать…
— Чего теперь базлать? Батарею угрохали, ушли без по-терь, наши танки прошли.
— Да уж это им не на самолетах летать. — Степа выдернул из Бодиной лапы бутылку — Я видел, как они корчились!
— Мы их сделали, как последних фраеров! — сказал Зару¬ба. — Вот им всем!
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
В городе Зенькове все уже было в полном порядке. На ско-рую руку немцы установили свой порядок в городе. На главном перекрестке — дорожный патруль, над горкомом партии — флаг со свастикой. Оперативно сработали. Неужели везде так? Кто- то же должен был оказать хоть какое-то сопротивление! Хоть какое-то…
На улицах неспешное движение машин. На главных пере-крестках движение регулируется. Никаких разрушений, ни¬каких следов бомбежки в городе не заметно. Похоже, что за¬щитники города ушли.Удрали не сопротивляясь. Смотались по-быстрому. И, что самое интересное, на тротуарах то там то здесь стояли, передвигались горожане, ничем не испуганные, спокойные. Многие даже беседовали с немцами, что-то пока¬зывая руками, улыбались. А вон и детишки на танк влезли. Большая игрушка всем на радость.
— Ты стал матом ругаться почти как дядя Игнат, ска¬зала Ольга, передвинувшись на заднем сидении поближе к Ан¬дрею.
— Кто такой дядя Игнат?
— Слесарь из коммунальной квартиры на первом этаже.
— Познакомишь меня с ним… потом… когда в Москву вер¬немся… Когда я ругался?
— Да только что… и раньше. Сейчас тихо, а раньше, на дороге, громко.
— Прости.
— Андрей, я смотрю на тебя и не могу понять, это ты или не ты…
— Это я, Андрей Воронцов, русский дворянин. И я не по¬зволю, чтоб на моей земле чужаки чувствовали себя хозяевами!
— Да кто тебя послушает? Ты ведь один… а их вон сколь¬ко…
— Оленька, будь умницей и глупых вопросов больше не за¬давай. В дальнейшем делай так, как я скажу, без лишних слов. Молча. Все понятно?
— Андрей, ты хоть и в этой форме, а все равно…
— Оля, сиди смирно, мы уже приехали.
На зеньковском аэродроме ничего не изменилось, только на въезде возле ворот стояла самоходка е открытым верхом, а возле нее пятеро автоматчиков. Офицер сделал два шага на¬встречу, поднял руку.
Воронцов остановил машину.
— Почему опаздываете, обер-фюрер? — спросил патруль¬ный, дернув головой в сторону взлетной полосы. — Там само¬лет давно готов. Вас ждут, потеряли…
И в это время совсем некстати запиликала радиостанция, присобаченная между сидений. Андрей протянул руку и щелк¬нул тумблером, но, видать, не тем тумблером щелкнул. Радио¬станция незнакомая и некогда было с ней как следует познако¬миться. В результате пошел громкий короткий сигнал, непо¬нятно что означавший.
— Все! — крикнул Воронцов. — Где самолет?
— Вон он, только мне нужно на руки предписание.
— Мы опаздываем. Не слышал, что ли, сигнал?
Воронцов придавил газ и, подрулив к самолету, тормознул
так, что машину перекосило. В зеркало заднего вида разгля¬дел, как офицер бегом бросился к будке, где наверняка тоже прошел вызов.
— Подарок судьбы, как немцы говорят! — сказал Андрей.
И в самом деле подарок. Самолет не военный, самый обыч¬ный,
