— Вот так и стой, рядовой Стасов. Дернешься — прибью. Не сразу прибью… Уяснил?
— Так точно.
Да уж, как говорится, век живи — век учись. Не ожидал Воронцов от Дремы такой прыти. Еще чуток, и не сносить бы головы. С размаху он бил лопаткой, наверняка.
Андрей сплюнул, ударил лежащего сапогом в правый бок, крепенько приложился.
Дрема после удара взвыл от боли, попытался приподнять¬ся, отталкиваясь ладонями от земли. Не совсем у него получи¬лось. Удар ногой по печени — это полбеды, а вот после удара ниже уха мгновенно координация движений нарушается, но голова работает. Вот и хочется Дреме вскочить, хоть и больно, а никак не получается. Но через пяток минут может и вско¬чить, оклемавшись.
щр Я тебя, рядовой Дремов, еще в мастерской предупреж¬дал, что больше безобразничать не следует, а ты не послушал¬ся. — Андрей поднял лопатку. — Так что не обижайся!
Воронцов ударил ребром лопатки по коленной чашечке ближней ноги Дремы, хорошо приложился, и тут же вмазал по второй чашечке. Рядовой Дремов издал странный звук, что-то вроде храпа, завалился на бок и даже не дернулся. Все в поряд¬ке: болевой шок, потеря сознания. Скоро очнется, но ходить уже не сможет. Никогда. Коленные чашечки и то, что под ними, после таких ударов не восстанавливаются. Проще ноги заме¬нить . К заднице новые пришить.
Подняв с земли фонарик, направил его в лицо Стасова. Вто¬рой бандит-грабитель инстинктивно закрыл рукой глаза, но тотчас руку отвел, зажмурился, сделал шаг назад и в сторону.
— Чего пятишься? Откапывай клад, грабитель! — Андрей протянул лопатку. — С вами не соскучишься. Ты-то хоть ло-паткой махать не станешь?
— Не стану!
— Правильно рассуждаешь. Молодец какой!
Подбежал, тяжело дыша, Карпенко с пистолетом в руке.
Значит, не все время в машине сидел, как было приказано, а следом тихонько прошагал, соблюдая дистанцию. Контроли¬ровал ситуацию. Сообразительный.
Бандит на линии фронта
Старшина наклонился над Дремой.
— Живой, придурок… — выдохнул он, разворачиваясь. — Да вы чего, еб…тые, вытворяете тут?
Старшина ткнул пистолетом в живот Стасова.
— С вами, суками, по-хорощему, авьь..
— Все в порядке, старшина, угомонись. — Воронцов посве¬тил на лежащего. — Этот уже отбегал свое, поскулит еще, по-дергается… но недолго. Копай, Вадим Стасов.
— Да нет уж, лучше я… Разрешите?
— Разрешаю.
Карпенко сунул пистолет в кобуру, выдернул лопатку из руки Стасова.
— Где копать?
— Во-он там, где палка торчит, — Воронцов вытащил из кармана пачку папирос, протянул Карпенко, потом Стасову. — Предлагаю покурить перед ответственным и торжественным моментом. У меня прямо-таки гора с плеч свалилась.
и Точно чемодан там закопан? — Карпенко сплюнул сквозь зубы.
— Копай, старшина, увидишь… — Стасов посмотрел на Дрему и отвернулся.
— Вот что я тебе сказать хочу… — Воронцов положил руку на плечо Стасову. — Если даже чуть-чуть неправду сказал, худо тебе будет, даже худее, чем твоему товарищу по оружию.
— Не будет… худее. — Стасов сунул папиросу в рот, прику-сил. — Здесь чемодан зарыт, мы его лопухами прикрыли, зем¬лей присыпали. Торопились. Время поджимало.
Закурили.
И тут очнулся Дрема, протяжно застонал, поворачиваясь е боку на бок.
— Оттащи-ка его в сторонку,, — сказал Воронцов, глядя на Стасова. И прибей. Хватит ему мучиться. Надо пожалеть Дрему.
— Нет, — Стасов мотнул головой и глубоко затянулся.
— Вот даже как! Не желаешь приказ исполнять?
— Убивать его не буду.
— Так и тебя тогда взамен-размен можно убить. Дело не хитрое. Ты уже, Вадим Стасов, никому и не нужен.
