— Да никем. Под Полтавой, возле Диканьки, есть такое село Опошня. На свинарнике работал. И перед голодным годом меня как раз и призвали. Повезло.
— Давно в армии?
— Так седьмой годок уже пошел. Я ведь до армии по-рус¬ски и не говорил вовсе, и только на второй год службы под Ха-баровском русский как следует освоил. А то все хохлом кли¬кали.
— Служба нравится?
— Ничего другого не надо. Это как раз по мне.
— А как же без девок обходишься?
— Так девки всегда есть. Это солдатам непросто, а мне все впору,
— Ты стоял под дверью и подслушивал, когда мы с Фроло-вым беседовали?
Слушал. Потому опосля и сообразил про грибников. Если б не слушал, не сообразил бы.
— Нельзя подслушивать, старшина, особенно разговоры старших по званию!
— Виноват.
— На этот раз прощается, тем более что признался и осо-знал. Заводи грибников.
— Часовых оставить?
— Да, пускай постоят. А ты пока машину подгони, скоро понадобится, поедем на место преступления.
— Разрешите идти?
Разрешаю. Никого близко к мастерской не подпускать. Никого! Машину ты поведешь.
— Разрешите идти, товарищ лейтенант!
Так разрешил уже.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
С делами Стасова и Дремова Андрей внимательно ознако-мился еще засветло. Серьезные бандиты. Таким палец в рот не клади. Не абы кто, а с большой дороги, один другого краше. И никаких сомнений не осталось в том, что именно они укокошили старшего лейтенанта НКВД и его шофера, чемодан с деньга-ми прихватили, покойничков в кузов аккуратно уложили. И намылились. Чисто сработано.
Когда грибники-бандиты уселись на лавку возле стенки, Андрей показал сержантам рукой, чтобы удалились.
Пригляделся.
Лица у бандитов на бандитские ничуть не похожи. У одно¬го и другого лбы высокие. Умные, значит. С такими бандитами и разговор особый.
— Что скажете? — спросил Воронцов, усевшись напротив на табуретку.
В ответ молчание. Только Стасов хотел о чем-то обмолвить-ся, рот приоткрыл и закрыл.
— Не хотите говорить — и не надо. Тогда слушайте меня… только внимательно слушайте. С этоц самой минуты, если вам жизнь дорога, будете делать все, что я скажу, и никак иначе.
— Как прикажете понимать? поинтересовался Дремов, указательным пальцем почесав бровь..
— Да никак не прикажу. В лучшем случае по пятьдесят восьмой загудите. Но я думаю, такой случай маловероятен. Здесь вас порубят на куски, когда узнают, что вы сотворили.
— А что случилось-то? Дремов поправил пилотку.Нас арестовали, не объяснив, за что про что…
— Никто вас не арестовывал. Предоставили возможность подумать, только и всего.
— Подумали.
— Вот и хорошо, что подумали. На дураков вроде бы не очень похожи, значит, правильно подумали.
— Чего надо, лейтенант? Скажи прямо.
— Куда спрятали чемодан?
— Какой… такой… чемодан?
— Вот даже как… — Воронцов приветливо улыбнулся. — В дальнейшем не советую лишние вопросы задавать — какой та-кой чемодан и куда спрятали… Мне это будет неприятно слу- шать. У меня и без того настроение сегодня не очень.
— Не надо пугать.
— А чего ты, Дрема, нервничаешь? Испугался ведь, я вижу, что испугался. И не напрасно испугался. Вы у меня доброволь-
