идти в НКВД. Как говорится, добровольно, ножками. С улыб-кой. К другу на встречу.
Неподалеку от уютного скверика Вадим замедлил шаг, дос-тал из кармана плаща пачку «Казбека», вынул папиросу, за-курил, заодно посматривая по сторонам.
После ночного дождя наконец-таки в чистом небе светит ласковое весеннее солнце . И совсем иначе теперь улица Сум-ская выглядит. Почти по-летнему. Лужицы заблестели, девуш¬ки в легких пальтишках ножками мелькают, суровая тетка на углу сквера под навесом белый берет поправляет, мороженым торговать приготовилась, милиционер палкой на перекрестке что-то показывает, машины в ответ дружно пипикают. Жизнь продолжается!
Все бы ничего, да вот только вагон с сибирской пушниной, которому цены не сложишь, покоя не дает. Пятые сутки тор¬чит под Белгородом. Немного до Харькова не дотянул.
Глянув на часы, Стасов прошел через арку, пропахшую мо-чой, в тихий двор, в глубине которого примостился древний неказистый двухэтажный дом.
Дворник в сером клеенчатом фартуке с метлой в руке о чем- то задумался, под ноги глядя. Две собаки улеглись возле сара-ев. Тихо, спокойно во дворе поутру, только приглушенные зву-ки с Сумской доносятся.
Тяжелая подъездная дверь со скрипом отворилась. Темная лестничная площадка с двумя дверями была пропитана стой-ким запахом то ли свежеприготовленного самогона, то ли еще какой-то кислятины. Двери высокие, с выпуклыми потрескав-шимися ромбами посередине.
Вадим подошел к двери, что на площадке справа, надавил на кнопку звонка четыре раза и еще разок после паузы. Ее дол-го не открывали, наконец послышались тяжелые шаги, щелк-нул два раза замок.
На пороге в перекошенной синей майке и черных мятых тру¬сах, наспех натянутых, нарисовался Дикий, окутанный стой¬ким перегаром. Он удивленно сморгнул, как бы отгоняя виде¬ние, двумя пальцами почесал под мышкой, подтянул трусы.
— Ты это… чего, Вад, с утра-то пораньше?
Отодвинув плечом Дикого, Стасов прошагал по коридору, заглянул в комнату. Посреди широкой кровати, раскинувшись, дрыхла голая девка с мелкими кудряшками, образовавшими¬ся в результате модной химической завивки. На столе пате¬фон, на диване пластинки разбросаны, на окне тюлевые зана¬вески, над кроватью цветастый ковер во всю стену. Полный достаток в доме.
Вадим плотно прикрыл комнатную дверь.
— Больше никого в доме нет?
— Ды-ык никого.
— Тогда так, у меня времени в обрез. Жду возле сараев.
— Ща-ас. А ч-чего за дела?
— Натягивай штаны.
— Вад, давай там… на кухне… — Дикий провел ладонью по лбу, мотнул головой. — До сараев не добреду.
— Ладно. Вижу, что не добредешь.
Вадим усмехнулся, переложил портфель из правой руки в левую.
— Тетка не проснется?
— Да пое…ть, если проснется. Маруха со стороны, она не при делах.
Прошли на кухню, где на удивление был относительный порядок. Даже кухонное полотенце аккуратно на спинке стула повешено. На столе чайник на деревянной подставке да бутыль с огурцами для опохмела посередке. Никаких следов ночной пьянки. Такую хозяйственную девку с химической завивкой можно без долгих раздумий в жены брать.
— Погоди… здоровье надо поправить… — Дикий наклонил¬ся, достал из тумбочки литровую бутылку с остатками самого¬на, взболтнул. — У меня башка того… совсем не варит. Сегод¬ня воскресенье… вот и приложился вчера по случаю. Я ща-ас…
Дикий не случайно такую кликуху получил, и в самом деле дикий. По пьяному делу зверь зверем становится, чуть что не так, не по нему, ножик под ребро сунет — ив отрыв. За взрыв¬ной характер и въедливый, расчетливый ум сыскал он себе не¬слабый авторитет среди харьковского блатного мира, все у него схвачено, все четко обозначено. Кореша под стать ему самому. Непросто будет такому работнику замену найти.
