Вадим вспомнил о провисшей гусенице и крикнул Зарубе, чтоб сворачивал с поля на показавшуюся впереди за деревьями проселочную дорогу.
Не дай бог гусеница расцепится! Вот тогда… Нет, лучше не думать, что тогда.
Не проехав и двух километров, свернули сначала в лесок, а потом опять на поле, потому что дорога уходила вниз, прями-ком к расположению дивизии, от которой нужно держаться подальше. И чем дальше, тем лучше, потому что там громыха¬ло без перерывов.
Заруба все правильно понял и плюс ко всему хорошо ориен¬тировался на местности. Да и научился он после трактора не¬плохо управлять самоходкой. Самое интересное, что все про-исходящее, судя по его восторженным выкрикам, Зарубе очень даже понравилось. Будто и не война вовсе началась, а так… потеха!
Стасов понемногу преходил в себя, сидя на башне и свесив в люк ноги. И вдруг впервые в своей сознательной жизни ощу-тил, осознал в полной мере вкус настоящей свободы. Все! Те-перь только он, Вадим Стасов, решает, что делать и как де¬лать. И никто ему не указ! Никаких команд со стороны! На всех наплевать! Война. А он посреди этой войны куда захочет, туда и подастся. Вольная птица!
В приподнятом настроении спустился в машину.
На днище самоходки, скрючившись, сидели наводчик и за¬ряжающий. Бодя и Степа. Пока им стрелять без надобности. Не в кого стрелять. Вот и сидят, никого не трогают.
Грохочет мотор, самоходка дребезжит на все лады.
— Где Локоть? — крикнул Вадим. — Куда он подевался?
— Нету Локтя. И больше не будет. Намылился, су-ука! — прокричал Степа. Я видел, как он рванул вниз, к батальону, по приказу Васина. Только пятки засверкали.
— Ну и хрен с ним… с Локтем. Туда ему и дорога. Сегодня гусеницу подтягивать не будем.
— И без него подтяну, если понадобится. — Бодя уселся поудобнее, вытянув ноги. Инструмент вот он, руки вот они…
Бодя показал руки. Нормальные руки. Один только кулак будет, как два стасовских.
— Перебьемся покамест. Заруба снизил скорость, круто свернул в лес, остановил самородку между раскидистых де-ревьев , заглушил мотор.
— Машина к бою готова! Я сказал невпопад Степа. — Вот только с кем воевать будем?
— По ходу сообразим. С кем надо, с тем и повоюем.
— Тогда объявляй, Вад, перекур, — сказал Водя. — Поку-рить охота в спокойной обстановке. Надоела вся эта катава-сия. Тут стреляют, там стреляют. Без продыху…
— Правильно Бод я сказал, никакого покоя нет. — Заруба на этот раз первым покинул самоходку. Душа моя сильно растревожена. Эх выпить бы, да ничего не осталось. Командир утром остатки из фляги выхлебал.
— Граждане бывшие зэки, будущие бойцы… не знаю, ка-кой армии. — Стасов спрыгнул с машины. — Объявляю пере-кур, да и позавтракать самое время. Без выпивки пока обой-демся.
— Обойдемся! — рассмеялся неизвестно чему Заруба.
Давно таким веселым и беззаботным Заруба не был. Ему
все всегда не по душе. А тут, как французы говорят, наконец- то в своей тарелке оказался.
Выбрались из машины, слушая дальние разрывы, распако-вали котомки с сухими пайками.
Только уселись на травку и приступили к перекусу, как метрах в десяти разорвался снаряд и тут же еще один. Просви-стели над головами осколки, срезая макушки и ветки на де-ревьях.
— Нас, что ли, обнаружили? — спросил Бодя, выплевы¬вая, что было во рту. УІ Во-о, суки!
— Кому мы, на хрен, нужны..Стасов поднялся,- Там, ниже по косогору, дорога протянулась, вот по ней и бьют. А нам перелет достается.
Не нравится мне этот перелет, — наконец-то подал голос бывший математик Степа.— Пушки бьют, самолеты летают. А вот наших звёздокрылых ни одного пока что не видно. Это чего ж такое получается?!
— Верно подметил. Хреново получается. Нету самолетов Рабоче-Крестьянской Красной Армии в родном небе.. — Стасов
