— Волнуется. Бродила к речке туда и назад, как неприка-янная. Спрашивает у меня, куда муж пропал, а что я сказать могу?
— Что-то же сказал?
— Сказал, конечно… она не дослушала. У меня после всего голова кругом… Дурдом, да и только. Батальонные командиры ничего про тебя не знают. Генерал орет, Фролов не мычит не телится…
— Все в порядке, Илья. Скоро комиссар Фролов отелится. По полной программе отелится. Будь на связи, я побежал.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Воронцов хотел застать Ольгу в постели, посмотреть на нее, спящую, обнять, поцеловать сонную.
Не получилось.
Едва осторожно наступил на первую ступеньку, как дверь открылась. Красавица супруга предстала перед ним одетой, причесанной, будто и не ложилась спать. Наверное, и не ложи¬лась спать, дожидаясь мужа. — Господи! — прошептала она. — Неужели так всегда будет? Нет, ты не слушай меня… — Оля махнула рукой. — Я все понимаю, Андрей. Но в этот раз я почему-то, как никогда преж¬де, разволновалась.
— Ольга Сергеевна, — Воронцов притянул ее к себе, поце¬ловал, — ты, прежде всего, покорми мужа, потом мне еще нуж¬но будет ненадолго отлучиться, а уж потом…
— А уж потом тебе нужно будет хорошенько выспаться. У тебя глаза красные… и руки совсем грязные. Быстренько по¬мой руки перед едой.—- Ольга прошла в комнату. — О чем-то в штабе совещались?
— Совещались. Долго совещались… в штабе… — Андрей открыл кран на полную, подставил лицо под струю воды, заод¬но хорошенько намылил руки. У меня, дорогая, в распоря¬жении всего-то двадцать с небольшим минут.
— Ужин на столе, только холодный. Из столовой вчера при-несла. А ты не появился. Чай вскипячу для разнообразия…
— Не надо чай. Чай потом.
— Держи полотенце.
Андрей протянул руку к полотенцу, и тут же раздался ог-лушительный вой, от которого волосы дыбом становятся. Рва-нуло поблизости, да с Такой силой, что ветхий домик покач-нулся, зазвенели выбитые стекла на веранде, с полочки упали в раковину мыльница и пластмассовый стакан с зубными щет-ками.
Воронцов глянул в овальное зеркало над раковиной и не узнал себя. Кто-то чужой смотрел на него с перекошенной ро-жей и дикой улыбкой.
— Началось, — сказал он тихо, — не мы первые ударили.
И наступила тишина.
На мгновение.
— Что это?- спросила Оля, вздрогнув, и прижала ладони к лицу.
— Как однажды сказал Грознер — это полный пи…дец.
Снаряды рвались уже со всех сторон, трясло так, что пол
под ногами не дрожал, а вздыбливался. С грохотом упал шкаф . с посудой, едва не задев Ольгу.
Загремело, зазвенело, затрещало, посыпалось.
Воронцов схватил Ольгу за руку. Мелькнула мысль, что до связи с Москвой осталось минут десять, не больше.
Нужно добраться до бункера. Во что бы то ни стало.
Связь!
С Москвой!
Сбежали с крыльца и чуть не угодили в воронку -и- неглубо-кую, но длинную, дымящуюся.
Кругом все заволокло дымом, который стлался над землей и выедал глаза. Невозможно нормально дышать, а дышать хочется.
Горел ярким пламенем клуб, полыхало деревянное строе¬ние рядом с ним. От оружейного склада, от казармы остались только развалины. Бегали очумевшие безоружные солдаты — кто в штанах, а кто и без штанов. Где-то поблизости строчил пулемет. И кругом трупы, раненые.
Стрельба не прекращалась ни на минуту.
Со всех сторон стреляли.
