— Детям нужно длинные сказки перед сном рассказывать, чтоб сны приятные снились. — Дрема зевнул и ногой показал на старшину.
— Какого хрена сказки рассказывать?
— Так уж повелось на Руси.
— Можно и короткие сказки, только с хорошим концом. — Вадим достал из кармана яблоко, начал грызть. Тем более что живем в сказочной стране.
Вы че там городите? — встревожился Заруба. — Какие сказки? Я детство в детдоме провел, и никто мне сказок перед сном не рассказывал. И ничего такого.
— Ну, теперь-то рассказывают, вот и радуйся, наверсты¬вай упущенное в сказочном образовании.
— Я семилетку закончил. С меня и такого образования до¬статочно.
Политзанятия всёгда, за редким исключением, проводил батальонный комиссар Фролов. А в этот раз его подменил стар¬шина Карпенко. Этакий кряжистый, немногословный, въед¬ливый хохол.
Ровно полчаса Петр Карпенко не очень убедительно талды¬чил про счастье народное, которое принес социализм, и что сча¬стье это надо по возможности распространить на весь мир, что¬бы всем стало хорошо, а не только советским людям. По всему видно было, что старшина не совсем готов про счастье народное бывшим зэкам растолковывать, не его это дело.
Карпенко наверняка все это и сам понимал, потому гово¬рил без нужного настроя. Неубедительно. Когда положенное время истекло, старшина облегченно вздохнул и на прощание сказал:
— Вопросы будут?
Не дождавшись вопросов, развернулся и зашагал в сторону дома связистов.
— Пролетарии всех стран, соединяйтесь! —. крикнул ему вслед Заруба.
Карпенко обернулся, посмотрел на Зарубу. Недолго смот¬рел. И пошел дальше.
— Правильно Заруба отмочил… — Дрема поднялся, при¬хватив шинель, «м Ни с какой стороны не придерешься. В газете «Правда» на первой странице такое правило мелкими с на-клоном буквами написано. Только я думаю, что не все проле¬тарии — пидараеы, чтоб друг с другом соединяться. Как ты думаешь, Вад?
— Я думаю, что.болтать нужно поменьше.
— Так никто, кроме тебя и Зарубы, не услышал, что я сболт-нул.
— Я ничего не слышал, буркнул Заруба, набрасывая на плечи шинель. — Тем более про пролетариев, которые педики, но не все. А вот нам всем сообща нужно политику партии гнуть и гнуть, пока она совсем не загнется.
— Как бы тебе не пришлось, Заруба, нам лекции читать про мировую революцию.
— Когда?
— В скором времени…
— От не х-й делать!
Отошли в сторонку, справили малую нужду под сосной. И разбрелись по сторонам.
— Мне тоже в мастерскую приходить? — спросил напосле¬док Заруба.
Приходи. Вместе подтягивать гусеницу будем. Так весе¬лее!
— Ладно, уговорил. Мне нравится, когда весело. Я тогда утром в столовую за пайком схожу.
— На двоих возьмешь.
— Возьму, командир.
Ночь настала, но дождя в этот раз не было, хотя на востоке звездное небо закрыла облачность.
Час перед сном — личное солдатское время: кто чем-хочет» тем и занимается, но в рамках дозволенного, не покидая обо-значенную территорию. А покинуть ее непросто. Там, где лес начинается, «колючка» в два ряда с одним охраняемым прохо¬дом, а выше, на горке, где картофельное поле, две сторожевые вышки и мощный прожектор.
— Сегодня к Фролову всех из нашей бригады вызывали, — сказал Дрема, направляясь к палатке. — По очереди.
— Ну?
— Нас с тобой не тронули.
