Кройс, немного поразмыслив, свернул с главной улицы в пивную на углу. Захотелось посмотреть иностранное питейное заведение изнутри.
Вообще-то он не любил пиво, предпочитал водку, но тут после первых глотков из высокой тяжелой кружки только го¬ловой покрутил. Напиток темного цвета был приятен на вкус и ничего общего не имел с советским пивом. Совсем другой напи¬ток. Пить можно.
Посетителей в пивной немного, и слышалась только поль¬ская речь. Тихо, неторопливо местные жители среднего возра¬ста разговаривали. Кройс поймал на себе два коротких недо¬брых взгляда. Наверняка не понравился им значок со свасти¬кой. Ничего, привыкайте, поляки, скоро и вам придется такие или другие знаки великой Германии нацепить, деваться поко¬ренным народам некуда. Отвоевались. Как говорится, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.
Высокие створки входной двери распахнулись, в нее, гром¬ко разговаривая, жестикулируя, вошли Генрих и Рольф, сосе¬ди по общежитию.
Рассмеялись, увидев Кройса.
— Так вот где ты устроился, Пауль Кройс!
— Чему радуетесь?
— Всему!щ Генрих хлопнул ладонями па бедрам, Жиз¬ни радуемся.
Генрих и Рольф сразу же после получения денег на прожи¬тие купили в магазине подержанных вещей все немецкое. И были уже вполне похожи на немцев настоящих, хотя бы внеш¬не. Кройс тоже приобрел черную куртку на молнии, брюки чер¬ного цвета, а рубашку коричневую. Черный и коричневый — цвета немецкой армии.
— Долго еще будем ждать? — приказным тоном осведомил¬ся Рольф, и, не оборачиваясь к стойке, поднял руку над голо¬вой, прищелкнул пальцами.
Толстяк за стойкой расплылся в улыбке, подсуетился и че¬рез пяток минут поставил на стол три кружки пива.
— Ты здесь впервые, а мы уже побывали в этом кабачке, — сказал Рольф по-русски и стукнул кружкой по столу. — Сейчас пшекам расхочется пиво пить. Все они тут одинаковые, как только заслышат немецкую речь, начинают или улыбаться, или разбегаться. Сейчас увидишь. Никто не улыбается, значит, скоро разбегутся.
— Чего ж ты тогда по-русски шпаришь?
— Пускай и нашу речь послушают, делать им больше не х…й, только ушами хлопать. Русские и немцы Польшу попо¬лам поделили. По-братски. Поэтому пшекам одинаково про¬тивны и немцы, и русские.
И в самом деле поляки вскоре прекратили разговоры и ста¬ли расходиться, внешне не теряя чувства собственного досто¬инства. Не все скопом к выходу двинулись, а порознь, каждый вроде бы по своим делам.
Когда за последним закрылась дверь, Рольф расхохотался.
Ничего, скоро они заговорят и станут думать по-наше¬му. А кто не захочет, тем не поздоровится. Французы уже заго¬ворили как нужно, и прочие всякие разные народы тоже…
Французы — материал отработанный… — Генрих тоже стукнул кружкой по столу. — У Бонапарта силенок не хвати¬ло, выдохся прежде времени. А фюрер все сделает как надо»: Наши солдаты будут ходить по улицам Лондона и Москвы, как сейчас по городу под названием Париж. Все девки наши.
— Чего раскричался? И без того все понятно. — Кройс ус-мехнулся.
Далеко не всем и не все еще понятно. — Генрих внима¬тельно посмотрел на Пауля, глотнул из кружки и замер на се¬кунду. — Ах да, чуть было не забыл! Посыльный принес, не знаю как и сказать… ну, скажем так, повестку по-нашему. Тебе нужно явиться в отдел имперской безопасности.
— Когда?
— Я в чужие бумаги не заглядываю. Франк сегодня на вхо¬де за главного, у него и спросишь.
— Тогда мне с вами не по пути. — Кройс допил пиво, под-нялся, подошел к толстяку, вытащил, не глядя, верхнюю бу¬мажку из полученных марок, положил на стойку.
