ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Повязка на глазах плотная, зажимы на затылке защелк¬нуты. В машине двое. Шофер на переднем сиденье, Воронцов — на заднем.
Тишину нарушает только ровное гудение мотора на холос¬том ходу
Повязку, конечно, можно сорвать, руки-то свободные, но коль руки свободные, разумнее всего повязку не трогать, в разговоры ни в коем случае не вступать, вопросов не задавать, на вопросы не отвечать. Это все чревато, поскольку повязку при выходе из селекторной нацепили под шумок. Под шумок стационарного вентилятора. Без объяснений, для чего это по¬надобилось. К машине сопроводили двое неизвестных, кото¬рых разглядеть как следует не успел. Можно было бы, конеч¬но, оказать сопротивление, но волшебное слово они сказали- «град». Значит, свои игру затеяли, а своих не то что убивать, даже слегка покалечить нельзя. Ни в коем случае. Железное правило.
Воронцов глубоко вздохнул, поудобнее устроился, откинув-шись на спинку сиденья, вытянул ноги и расслабил тиышцы, прекрасно понимая, что предстоит очередная так называемая проверка на вшивость, и неизвестно еще, сколько для этого потребуется времени и сил. Поэтому надо быть готовым к чему угодно. Одно только успокаивало, что не на расстрел везут. Ни наручников, ни охраны. А там кто знает, чем эта поездка в ко-нечном итоге обернется. Да чем угодно может обернуться.
Машина остановилась.
Шофер вышел из нее, хлопнув дверцей. Андрей нащупал гладкую ручку на дверце, потянул на себя, замок щелкнул. Тоже вышел из машины, приготовился к сюрпризам. Но пока ничего особенного не произошло. Легкое подталкивание, по¬хлопывание в спину ладонью. Хорошо, что не прикладом, а ладонью, так сказать, по-свойски.
Тишина вокруг, ночная бабочка в щеку ткнулась, отвлек¬ла чуток от происходящего, с пониманием и сочувствием от¬неслась бабочка к человеку с завязанными глазами.
Недолго пришлось идти.
Но обстановка вдруг заметно изменилась. Куда-то вошли.
В просторное помещение. Воздух все тот же, уличный, свежей весенней травой пахнет, а обстановка другая.
С глаз сдернули повязку.
Тьма кромешная, будто повязку и не снимали, ночного неба, как и ожидалось, не видно. Воронцов два раза кашлянул, при-слушался. Все понятно, пространство ограниченное, но не со всех сторон: стены, потолок наверняка есть, под ногами ника-кого настила, плотный грунт, а вот за спиной наверняка пусто¬та. Тот, кто повязку сдернул, вложил в ладонь рукоять писто¬лета и быстрыми шагами отошел, скорее всего, в укрытие.
Передернув затвор, Андрей приготовился. Все понятно, предстоит стрельба в замкнутом пространстве: на шорох, на свет, на громкий звук, если, конечно, ничего новенького не придумали.
Придумали.
Где-то близко над головой взвыла сирена, да так, что в ушах перепонки заклинило. Это чтобы отвлечь, переключить вни¬мание на звук. Неожиданный поворот в происходящем, преж¬де всего, действует на психику, вызывая торможение в действи¬ях, поступках. А у человека, недостаточно подготовленного, да еще и чересчур впечатлительного, может случиться нервный срыв, переходящий в последующие непредсказуемые действия. Этих действий и ждут от Андрея.
Не обращая внимания на сирену, Воронцов вглядывался в темноту, и когда в трех разных местах замигали синие огонь¬ки, выстрелил четыре раза. Сирена замолкла. Огоньки погас-
