Красной Армии. Но понятное дело, что еще предстоит тщатель¬ный отбор. Так просто даже самых сильных в армию не возьмут.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Репатриантов к вокзалу привезли на открытых грузовиках еще засветло, откинули задние борта, подтащили трапы, что¬бы женщины и дети могли с вещами спокойно спуститься. Мо¬лодым трап не понадобился, прыгали через борт на асфальт, принимали чемоданы, саквояжи. Быстро управились.
С привокзальной площади на длинный крытый перрон Па¬вел Кройс вышел в числе последних. Поставил чемодан возле газетного киоска, чувствуя легкое волнение. Впервые придется уезжать одному. Никто не провожает, никто встречать не будет.
Немцы-репатрианты с чемоданами, саквояжами, сумками, узлами равномерно рассредоточились вдоль перрона. Негром¬ко переговариваются, настороженно поглядывая по сторонам, в ожидании очередных распоряжений, проверок. На лицах от-печаталась готовность выполнить любую команду.
Драпают немцы из Советского Союза, но тихо драпают, пока еще побаиваются, как бы ненароком не сцапали их перед са¬мым отъездом. Детишки тоже смирные, держатся за руки пап и мам. Негромкие разговоры со всех сторон, но ни слова на род¬ном немецком пока что не слыхать. Страх перед советской вла¬стью еще не прошел, И, пожалуй, не скоро пройдет.
Кройс накануне все детально продумал, подготавливая себя к отъезду на родину предков, но еще не совсем получилось вжиться в роль. Ничего так сразу не делается. Потихоньку- полегоньку получится. Без рывков и неосторожных движений.
Стоявшие на перроне отъезжающие немцы, робкие, послуш-ные, были чужды ему по духу, а в Германии… там совсем другие немцы, враги, и нужно очень постараться, чтобы стать настоя¬щим немцем, арийцем, будущим солдатом великой Германии.
Грознер напоследок так и сказал, что, прежде чем присту¬пить к выполнению задания, надо прирасти к немецкой земле, стать настоящим немцем, а не поволжским. Деваться некуда, придется прирастать на скорую руку.
