ся, ихними идеями заразился и проникся. Тебе, Воронцов, на-сколько я помню, троцкисты не очень нравились. Вот и побесе-дуешь подробнее с Парфеном Довгалем на эту интересную тему. Если он вдобавок ко всему признается, что японцам военные секреты через Троцкого продавал и золотишко от него полу¬чал, тоже сойдет. Нужно раскрутить его на полную катушку. Подчеркиваю — на полную! Без изъянов. Чтобы мне потом не краснеть перед высоким начальством.
— А если Довгаль не захочет собственной рукой признание подписывать?
— Тогда грош вам цена в базарный воскресный день, лейтенанты. Грознер подержал в руке папку, как бы пробуя ее на вес, и бросил на край стола. — Здесь вся подноготная о нем. Внимательно прочитайте. Полтора часа на ознакомление, сбо¬ры. Машина во дворе.
— Товарищ майор, разрешите от вас позвонить.
— Что стряслось, Воронцов?
— Нужно предупредить невесту, чтоб не ждала… сегодня. Мы договорились, а теперь не получится.
Грознер двумя пальцами подтолкнул телефонный аппарат, поднялся и вышел, оставив дверь открытой.
Трубку сняли после первого гудка.
— Ну где ты, Андрей, ходишь? — спросила Оля, запыхав-шись. Наверняка бежала по коридору к телефону, услышав звонок. — Мы тебя ждем. Ты уже лейтенант?
— Да, Оля. Я уже лейтенант.
— Поздравляю. Когда придешь?
— Сегодня никак не получается.
— Ну что же это такое?
— Серьезное задание.
— Андрей… ну так же нельзя!
— Оленька, я все понимаю, но…
— С ума сойти можно!
— Ты девушка умная, студентка-отличница, и не надо схо-дить с ума.
Андрей послушал гудки и положил трубку .
— Нос не вешай! — сказал Пашка, направляясь к двери. — Перемелется — мука будет.
